Николай Хмеленок
Судьба поэта
Воистину, через тернии...
Я привыкла получать от него короткие весточки: открытки, письма на одну страничку, написанные редкостным ныне каллиграфическим почерком. Иногда в конверт вложено стихотворение. Вот одно из недавно полученных.
Я вспомнил сегодня снова,
Найдя пожелтевший том,
Как с бабушкой в воскресенье
Шёл в молитвенный дом.
Я так горячо молился,
Боясь спугнуть тишину:
— Господи, оживи мне
Хотя бы руку одну!
А он меня не услышал,
А он промолчал в ответ...
Эти руки, слабые, словно сведённые судорогой, прижатые к груди, мне и бросились в глаза при первой встрече с Колей Хмеленком. Было ему тогда немногим больше семнадцати лет. Он только что окончил школу в маленькой деревушке Савичи, что под Брагином.
Учителя рассказали, чего стоило Коле, перенёсшему детский церебральный паралич, обучение в школе. Плохо слушались руки, с трудом давался каждый шаг. Писать он мог только стоя, зажав непослушную ручку в обеих руках. И так — все десять школьных лет. Окончил десятилетку одним из лучших в классе.
Но не только редкое мужество поразило меня в деревенском подростке. Его рисунки, безыскусные, полудетские, ошеломили своим цветом и светом. Мальчик любил рисовать родной дом, берёзу возле калитки, деревенскую улицу, убегающую в поле. Всё это было залито ярким солнечным светом. Казалось, бревенчатые стены дома на его листах излучают тепло. Какой же свет жил в душе этого мальчика, который и рос-то без матери, только с отцом и бабушкой! Хотелось понять, что было источником этого радостного взгляда на мир. Доброта людей, его окружавших? (В деревне все знали и жалели Колю). Самоотверженная любовь отца, простого совхозного плотника, живущего в вечной готовности прийти на помощь сыну?
Или неведение, непредугаданность своей судьбы?
Если бы он знал, что ему предстоит...
Тогда в дом Коли Хмеленка меня привело его письмо в редакцию “Советской Белоруссии”. В нём он просил о помощи. Точнее — о справедливости. К Николаю бездушно отнеслись в Минском институте иностранных языков, куда Хмеленок послал документы о поступлении на заочное отделение немецкого языка (он им увлёкся уже в седьмом классе, одерживал победы на районных олимпиадах).
Я написала очерк о Коле Хмеленке “Преодоление”. Взволнованные его судьбой, читатели откликнулись сотнями писем. После этого вуз исправил свою ошибку, и Коля стал студентом. Пять лет он дважды в год приезжал в Минск на зимнюю и весеннюю сессии. И всегда с ним рядом был отец, без чьей помощи сын не мог обходиться. Закончил Николай вуз с красным дипломом.
Ещё одна победа над недугом, над судьбой.
В школе, которую он окончил, ему побоялись дать уроки. “Что это за учитель, который и мел-то в руке не удержит?!”
Опять вмешалась газета, помогла.
Но главное было в нём самом. Как войти в класс и увидеть десятки пытливых, озорных, любопытных детских глаз? Как заставить их себя слушать? Увлечь красотами чужого языка? В одном из писем он напишет мне: “Иногда бывает больно видеть, как ребята с жалостью смотрят на меня, помогая мне. Тогда я стараюсь улыбнуться, как бы тяжело ни было на душе. Я не очень люблю, когда меня жалеют”.
Позже доведётся побывать на уроках Николая Хмеленка. И снова он поразит меня теперь уже педагогическим мастерством, полным владением классом. Как опытный дирижёр, учитель умеет удержать внимание ребят то незаемной мыслью, то ярким образом, то шуткой, а главное — доверием и уважением к ученикам.
Взята ещё одна высота в его судьбе.
Но впереди ждало новое, быть может, самое тяжёлое испытание — адское пламя Чернобыля. Оно полыхнуло в трёх десятках километров от Савич. И не было от него защиты. Кто мог, уезжал, уходил. А если ноги еле ходят?..
Целое лето прожил Николай Хмеленок в своей деревне, всё зная и понимая. Дозиметристы бесстрастно отсчитывали нарастающее количество миллирентгенов, поглощённых людьми заражённой зоны. Николай назовёт эту цифру в своём письме. Напишет об этом без страха, без гнева. И как приговор себе, закончит письмо словами: “Буду вместе со всеми, стану свидетелем всех событий”.
Только к концу сентября Хмеленку найдут место в другой школе. В маленькой деревне Недойка Буда-Кошелёвского района, густо отмеченного теми же радиоактивными “пятнами”.
Здесь молодого учителя “из зоны” приняли хорошо. Предоставили просторный дом. Но здесь и догнала эту семью зловещая радиация. Сказалось, видно, что они целое лето прожили под боком у разъярённого атомного реактора. Слегла бабушка, вскоре её похоронили. О себе Николай напишет из Недойки: “Здоровье совсем расклеилось. Всю зиму преследовали непрерывные простуды. Начали подводить сердце, нервы”.
Не успел отец выкарабкаться после инфаркта, как вскоре — новая беда: кровоизлияние в мозг. Подломилась, рухнула главная опора Николая. Два инвалида, два беспомощных человека остались одни в пустынном доме. Были у них родственники в Светлогорске. Туда бы и перебраться. Николай писал в разные инстанции, вплоть до Верховного Совета, республики, просил выделить там жильё. Отказали. Не положено. “Вам уже один раз помогли”.
Письма от Николая Хмеленка перестали приходить. Потом, спустя несколько месяцев, пришла открытка из Городни, маленького городка на Черниговщине. Там живёт замужняя сестра Николая. Где-то рядом с ней поселился и он с больным отцом.
Если судьба бьёт и бьёт человека, если путь его оказывается каменист и крут, как сохранить душевную стойкость, как не запросить у судьбы пощады? С тревогой ждала я очередного письма от Николая. Хватит ли у него сил одолеть и это испытание? Хватило! Получила послание почти ликующее: “Тороплюсь сообщить Вам, что меня взяли на работу в Дом пионеров и школьников. Я снова среди детей!.. И люди здесь доброжелательны”.
Когда-то деревенский мальчик-калека просил у Бога оживить ему хотя бы одну руку. Господь не внял молитв ребёнка. Но он вдохнул в его душу редкостную стойкость, силу и терпение.
… Я привыкла получать от Николая Хмеленка короткие весточки. Я жду их. Мне надо просто знать, что живёт на земле этот человек.
Дина МАНАЕВА,
г. Минск
РОМАНС В ЧЕСТЬ ЖЕНЫ
Слова Н.П. Хмеленка. Музыка А.А. Якимца
Я листаю альбом — // всего несколько детских страничек.
Полдесятка всего, // но что сделаешь — нету других.
Я безумно влюблён // в эти волосы, в эти ресницы,
Ничего нет на свете красивее их. (2 раза)
Для тебя и меня // никогда не окончится школа,
Каждый в разные классы // сегодня бежит на урок.
И на мысли одной // я ловлю себя снова и снова:
Для тебя персонально // звенит наш звонок. (2 раза)
Только рядом с тобой // я душою по-прежнему молод.
Как мог раньше я жить, // совершенно тебя не любя?
Мне теперь никогда // не забыть этот маленький город,
Так нечаянно мне // подаривший тебя. (2 раза)
* * *
Я не можу без тебе, кохана,
Найніжніша, рідненька моя.
Не питаю тебе, чи так само
Ти кохаєш мене, як і я.
Я не буду тебе цілувати
І волосся торкатись твого.
Я забуду, як вірші писати,
Якщо ти вже так хочеш цього.
Нехай серце лишиться спокою,
Тільки б чути веселий твій сміх.
Тільки б бачити поряд зі мною
І в очах щоб тонути твоїх.
Тільки б бачить тебе щохвилини —
Не вві сні, а біля твоїх ніг.
І з ім’ям щоб твоїм — Валентина —
Прокидатись щоранку я міг.
10.06.2014
ВМЕСТО ПРИЗНАНИЯ
Вот снова выключен компьютер,
Тебя мне провожать пора.
И я не знаю, что придумать,
Чтоб ты осталась до утра.
Я так люблю твоё “спасибо”,
Твои глаза и голос твой.
О как мучительны минуты
И дни, когда ты не со мной.
В твою улыбку, в твоё имя
И в волосы твои влюблён,
Не знаю, как тебя спросить мне,
Чтоб принесла ты свой альбом.
Альбом, да, твой альбом, родная...
Но как тебе мне намекнуть?
Хотя б посредством фотографий
С тобою встречи затянуть.
Но ты уже опять уходишь...
Постой подольше у дверей,
Чтоб любовался не украдкой
Я каждой чёрточкой твоей.
18.11.2005
* * *
Дорого всё в тебе мне, моя милая.
Ангельский голос, улыбка счастливая...
Детские фото и фото недетские...
Как подыскать слова точные, веские?
Солнышко, ласточка, славная, милая,
Умная, нежная, неотразимая,
Как рассказать мне, что ты всех красивее?
11.12.2005
* * *
Не знаю,
были бы Вы рады
узнать,
как не хватает
Вас сейчас.
И потому
Вам знать
о том
не надо.
Пусть это будет
тайною для Вас.
19.06.2006
ЖУРАВИНКЕ
В. Я. Сенчуре
Мы с тобою счастливые люди,
И мы встретились в лучшее время.
И для всех любопытных — вот чудо! —
Нет теперь интереснее темы.
Не кричали ни разу нам “горько”,
Нет свидетелей в нашем альбоме.
И, как дети, мы счастливы: сколько
Нежных слов не сказали ещё мы.
Без свиданий, цветов и подарков
Всё так быстро у нас получилось.
Наши судьбы не в церкви, не в загсе,
А по воле Господней вершились.
6 сентября 2002 г.
* * *
Моей жене и семье —
по поводу
нашего первого юбилея
Шесть месяцев уже, как я женат,
Но до сих пор не свыкнусь с этой ролью.
И до сих пор о нас все говорят:
Кто радуется, кто, увы, злословит.
Ты для меня всё так же дорога,
Хотя порой меня к стихам ревнуешь.
Красива ведь: недаром за рога
Тельца пытались увести другие.
Полгода — не такой уж срок большой,
Но старше стали мы на поколенье.
Пусть нас сопровождал событий рой,
Полгода пролетели, как мгновенье.
Ты в дом приносишь радость и покой,
Меня всё время чем-то удивляя.
И я за то корю себя порой,
Что вам вниманья мало уделяю.
26.01.2003
***
Валюше
Живём с тобою
мы уже два года,
а кажется,
вчера пришла ко мне.
Какая б ни была
на улице погода,
и сколько б дождь
не продолжался дней,
достаточно
для счастья
только взгляда
той, что на свете
стала всех родней.
Пусть у других
роскошней шторы в доме
и множество
ещё у нас проблем,
я ни за что
не променяю этих комнат.
Я счастлив,
дорогая, уже тем,
что о тебе
хоть кто-то в мире
помнит.
Поверь мне,
это
не сравнить ни с чем.
25 июля 2004 г.
* * *
Валюшке
Ты спишь. Я молча подушку
Под голову положу.
И рядом потом весь вечер
Сон твой посторожу.
Ведь ты сегодня устала,
День трудный был такой.
Целую твои я волосы,
Счастливый, что ты со мной.
Я трогаю нежно руки,
Которых любимей нет.
Родная, красивая, милая,
Сон это или нет?
21-22.05.2006
***
Моей любимой жене Валюшке
И не скажешь по виду,
Что в душе у тебя.
Только дома заплачешь,
И то про себя.
Вся в заботах: то в школе,
То за внуком бежишь.
И в последнюю очередь
На здоровье глядишь.
То в саду и по дому
Пашешь, словно мужик.
То с упрямым супругом
Ищешь общий язык.
Знаю: нет тебе равных
Среди всех заводил.
И откуда берётся
У тебя столько сил?
21.08.2005
* * *
Любимой жене
Я не знаю, как мы
друг без друга
могли обходиться когда-то,
друг о друге
годами
не знать ничего.
Это счастье, наверно,
с тобою нам послано небом,
чтоб мы им дорожили,
а могли б
и не встретить его.
Мы — смешно даже вспомнить —
почти враждовали друг с другом,
ведь от двоек моих
младшей дочке рябило в глазах.
Если даже случайно
на улице мы и встречались,
о политике спорили больше
и школьных делах.
Я не сразу решился,
да и ты не желала признаться,
что нас тянет друг к другу,
что встреч с нетерпением ждём.
Мы об этом в тот вечер
подумали каждый отдельно:
вам читал я стихи,
за компьютером сидя вдвоём.
Я не вёл дневников,
мне казалось: плохая примета.
Я боялся
тебя потерять навсегда.
“Вы придёте?” — спросил
еле слышно тебя я
и услышал в ответ
долгожданное “да”.
Нас другим не понять,
это, может, наверно, и лучше:
чем измеришь любовь —
не придумали меры такой.
Знать, что ждут тебя дома,
проведут на работу
и встретят —
никакие друзья
не заменят семейный уют и покой.
27.3.2004
Судьба поэта
Воистину, через тернии...
Я привыкла получать от него короткие весточки: открытки, письма на одну страничку, написанные редкостным ныне каллиграфическим почерком. Иногда в конверт вложено стихотворение. Вот одно из недавно полученных.
Я вспомнил сегодня снова,
Найдя пожелтевший том,
Как с бабушкой в воскресенье
Шёл в молитвенный дом.
Я так горячо молился,
Боясь спугнуть тишину:
— Господи, оживи мне
Хотя бы руку одну!
А он меня не услышал,
А он промолчал в ответ...
Эти руки, слабые, словно сведённые судорогой, прижатые к груди, мне и бросились в глаза при первой встрече с Колей Хмеленком. Было ему тогда немногим больше семнадцати лет. Он только что окончил школу в маленькой деревушке Савичи, что под Брагином.
Учителя рассказали, чего стоило Коле, перенёсшему детский церебральный паралич, обучение в школе. Плохо слушались руки, с трудом давался каждый шаг. Писать он мог только стоя, зажав непослушную ручку в обеих руках. И так — все десять школьных лет. Окончил десятилетку одним из лучших в классе.
Но не только редкое мужество поразило меня в деревенском подростке. Его рисунки, безыскусные, полудетские, ошеломили своим цветом и светом. Мальчик любил рисовать родной дом, берёзу возле калитки, деревенскую улицу, убегающую в поле. Всё это было залито ярким солнечным светом. Казалось, бревенчатые стены дома на его листах излучают тепло. Какой же свет жил в душе этого мальчика, который и рос-то без матери, только с отцом и бабушкой! Хотелось понять, что было источником этого радостного взгляда на мир. Доброта людей, его окружавших? (В деревне все знали и жалели Колю). Самоотверженная любовь отца, простого совхозного плотника, живущего в вечной готовности прийти на помощь сыну?
Или неведение, непредугаданность своей судьбы?
Если бы он знал, что ему предстоит...
Тогда в дом Коли Хмеленка меня привело его письмо в редакцию “Советской Белоруссии”. В нём он просил о помощи. Точнее — о справедливости. К Николаю бездушно отнеслись в Минском институте иностранных языков, куда Хмеленок послал документы о поступлении на заочное отделение немецкого языка (он им увлёкся уже в седьмом классе, одерживал победы на районных олимпиадах).
Я написала очерк о Коле Хмеленке “Преодоление”. Взволнованные его судьбой, читатели откликнулись сотнями писем. После этого вуз исправил свою ошибку, и Коля стал студентом. Пять лет он дважды в год приезжал в Минск на зимнюю и весеннюю сессии. И всегда с ним рядом был отец, без чьей помощи сын не мог обходиться. Закончил Николай вуз с красным дипломом.
Ещё одна победа над недугом, над судьбой.
В школе, которую он окончил, ему побоялись дать уроки. “Что это за учитель, который и мел-то в руке не удержит?!”
Опять вмешалась газета, помогла.
Но главное было в нём самом. Как войти в класс и увидеть десятки пытливых, озорных, любопытных детских глаз? Как заставить их себя слушать? Увлечь красотами чужого языка? В одном из писем он напишет мне: “Иногда бывает больно видеть, как ребята с жалостью смотрят на меня, помогая мне. Тогда я стараюсь улыбнуться, как бы тяжело ни было на душе. Я не очень люблю, когда меня жалеют”.
Позже доведётся побывать на уроках Николая Хмеленка. И снова он поразит меня теперь уже педагогическим мастерством, полным владением классом. Как опытный дирижёр, учитель умеет удержать внимание ребят то незаемной мыслью, то ярким образом, то шуткой, а главное — доверием и уважением к ученикам.
Взята ещё одна высота в его судьбе.
Но впереди ждало новое, быть может, самое тяжёлое испытание — адское пламя Чернобыля. Оно полыхнуло в трёх десятках километров от Савич. И не было от него защиты. Кто мог, уезжал, уходил. А если ноги еле ходят?..
Целое лето прожил Николай Хмеленок в своей деревне, всё зная и понимая. Дозиметристы бесстрастно отсчитывали нарастающее количество миллирентгенов, поглощённых людьми заражённой зоны. Николай назовёт эту цифру в своём письме. Напишет об этом без страха, без гнева. И как приговор себе, закончит письмо словами: “Буду вместе со всеми, стану свидетелем всех событий”.
Только к концу сентября Хмеленку найдут место в другой школе. В маленькой деревне Недойка Буда-Кошелёвского района, густо отмеченного теми же радиоактивными “пятнами”.
Здесь молодого учителя “из зоны” приняли хорошо. Предоставили просторный дом. Но здесь и догнала эту семью зловещая радиация. Сказалось, видно, что они целое лето прожили под боком у разъярённого атомного реактора. Слегла бабушка, вскоре её похоронили. О себе Николай напишет из Недойки: “Здоровье совсем расклеилось. Всю зиму преследовали непрерывные простуды. Начали подводить сердце, нервы”.
Не успел отец выкарабкаться после инфаркта, как вскоре — новая беда: кровоизлияние в мозг. Подломилась, рухнула главная опора Николая. Два инвалида, два беспомощных человека остались одни в пустынном доме. Были у них родственники в Светлогорске. Туда бы и перебраться. Николай писал в разные инстанции, вплоть до Верховного Совета, республики, просил выделить там жильё. Отказали. Не положено. “Вам уже один раз помогли”.
Письма от Николая Хмеленка перестали приходить. Потом, спустя несколько месяцев, пришла открытка из Городни, маленького городка на Черниговщине. Там живёт замужняя сестра Николая. Где-то рядом с ней поселился и он с больным отцом.
Если судьба бьёт и бьёт человека, если путь его оказывается каменист и крут, как сохранить душевную стойкость, как не запросить у судьбы пощады? С тревогой ждала я очередного письма от Николая. Хватит ли у него сил одолеть и это испытание? Хватило! Получила послание почти ликующее: “Тороплюсь сообщить Вам, что меня взяли на работу в Дом пионеров и школьников. Я снова среди детей!.. И люди здесь доброжелательны”.
Когда-то деревенский мальчик-калека просил у Бога оживить ему хотя бы одну руку. Господь не внял молитв ребёнка. Но он вдохнул в его душу редкостную стойкость, силу и терпение.
… Я привыкла получать от Николая Хмеленка короткие весточки. Я жду их. Мне надо просто знать, что живёт на земле этот человек.
Дина МАНАЕВА,
г. Минск
РОМАНС В ЧЕСТЬ ЖЕНЫ
Слова Н.П. Хмеленка. Музыка А.А. Якимца
Я листаю альбом — // всего несколько детских страничек.
Полдесятка всего, // но что сделаешь — нету других.
Я безумно влюблён // в эти волосы, в эти ресницы,
Ничего нет на свете красивее их. (2 раза)
Для тебя и меня // никогда не окончится школа,
Каждый в разные классы // сегодня бежит на урок.
И на мысли одной // я ловлю себя снова и снова:
Для тебя персонально // звенит наш звонок. (2 раза)
Только рядом с тобой // я душою по-прежнему молод.
Как мог раньше я жить, // совершенно тебя не любя?
Мне теперь никогда // не забыть этот маленький город,
Так нечаянно мне // подаривший тебя. (2 раза)
* * *
Я не можу без тебе, кохана,
Найніжніша, рідненька моя.
Не питаю тебе, чи так само
Ти кохаєш мене, як і я.
Я не буду тебе цілувати
І волосся торкатись твого.
Я забуду, як вірші писати,
Якщо ти вже так хочеш цього.
Нехай серце лишиться спокою,
Тільки б чути веселий твій сміх.
Тільки б бачити поряд зі мною
І в очах щоб тонути твоїх.
Тільки б бачить тебе щохвилини —
Не вві сні, а біля твоїх ніг.
І з ім’ям щоб твоїм — Валентина —
Прокидатись щоранку я міг.
10.06.2014
ВМЕСТО ПРИЗНАНИЯ
Вот снова выключен компьютер,
Тебя мне провожать пора.
И я не знаю, что придумать,
Чтоб ты осталась до утра.
Я так люблю твоё “спасибо”,
Твои глаза и голос твой.
О как мучительны минуты
И дни, когда ты не со мной.
В твою улыбку, в твоё имя
И в волосы твои влюблён,
Не знаю, как тебя спросить мне,
Чтоб принесла ты свой альбом.
Альбом, да, твой альбом, родная...
Но как тебе мне намекнуть?
Хотя б посредством фотографий
С тобою встречи затянуть.
Но ты уже опять уходишь...
Постой подольше у дверей,
Чтоб любовался не украдкой
Я каждой чёрточкой твоей.
18.11.2005
* * *
Дорого всё в тебе мне, моя милая.
Ангельский голос, улыбка счастливая...
Детские фото и фото недетские...
Как подыскать слова точные, веские?
Солнышко, ласточка, славная, милая,
Умная, нежная, неотразимая,
Как рассказать мне, что ты всех красивее?
11.12.2005
* * *
Не знаю,
были бы Вы рады
узнать,
как не хватает
Вас сейчас.
И потому
Вам знать
о том
не надо.
Пусть это будет
тайною для Вас.
19.06.2006
ЖУРАВИНКЕ
В. Я. Сенчуре
Мы с тобою счастливые люди,
И мы встретились в лучшее время.
И для всех любопытных — вот чудо! —
Нет теперь интереснее темы.
Не кричали ни разу нам “горько”,
Нет свидетелей в нашем альбоме.
И, как дети, мы счастливы: сколько
Нежных слов не сказали ещё мы.
Без свиданий, цветов и подарков
Всё так быстро у нас получилось.
Наши судьбы не в церкви, не в загсе,
А по воле Господней вершились.
6 сентября 2002 г.
* * *
Моей жене и семье —
по поводу
нашего первого юбилея
Шесть месяцев уже, как я женат,
Но до сих пор не свыкнусь с этой ролью.
И до сих пор о нас все говорят:
Кто радуется, кто, увы, злословит.
Ты для меня всё так же дорога,
Хотя порой меня к стихам ревнуешь.
Красива ведь: недаром за рога
Тельца пытались увести другие.
Полгода — не такой уж срок большой,
Но старше стали мы на поколенье.
Пусть нас сопровождал событий рой,
Полгода пролетели, как мгновенье.
Ты в дом приносишь радость и покой,
Меня всё время чем-то удивляя.
И я за то корю себя порой,
Что вам вниманья мало уделяю.
26.01.2003
***
Валюше
Живём с тобою
мы уже два года,
а кажется,
вчера пришла ко мне.
Какая б ни была
на улице погода,
и сколько б дождь
не продолжался дней,
достаточно
для счастья
только взгляда
той, что на свете
стала всех родней.
Пусть у других
роскошней шторы в доме
и множество
ещё у нас проблем,
я ни за что
не променяю этих комнат.
Я счастлив,
дорогая, уже тем,
что о тебе
хоть кто-то в мире
помнит.
Поверь мне,
это
не сравнить ни с чем.
25 июля 2004 г.
* * *
Валюшке
Ты спишь. Я молча подушку
Под голову положу.
И рядом потом весь вечер
Сон твой посторожу.
Ведь ты сегодня устала,
День трудный был такой.
Целую твои я волосы,
Счастливый, что ты со мной.
Я трогаю нежно руки,
Которых любимей нет.
Родная, красивая, милая,
Сон это или нет?
21-22.05.2006
***
Моей любимой жене Валюшке
И не скажешь по виду,
Что в душе у тебя.
Только дома заплачешь,
И то про себя.
Вся в заботах: то в школе,
То за внуком бежишь.
И в последнюю очередь
На здоровье глядишь.
То в саду и по дому
Пашешь, словно мужик.
То с упрямым супругом
Ищешь общий язык.
Знаю: нет тебе равных
Среди всех заводил.
И откуда берётся
У тебя столько сил?
21.08.2005
* * *
Любимой жене
Я не знаю, как мы
друг без друга
могли обходиться когда-то,
друг о друге
годами
не знать ничего.
Это счастье, наверно,
с тобою нам послано небом,
чтоб мы им дорожили,
а могли б
и не встретить его.
Мы — смешно даже вспомнить —
почти враждовали друг с другом,
ведь от двоек моих
младшей дочке рябило в глазах.
Если даже случайно
на улице мы и встречались,
о политике спорили больше
и школьных делах.
Я не сразу решился,
да и ты не желала признаться,
что нас тянет друг к другу,
что встреч с нетерпением ждём.
Мы об этом в тот вечер
подумали каждый отдельно:
вам читал я стихи,
за компьютером сидя вдвоём.
Я не вёл дневников,
мне казалось: плохая примета.
Я боялся
тебя потерять навсегда.
“Вы придёте?” — спросил
еле слышно тебя я
и услышал в ответ
долгожданное “да”.
Нас другим не понять,
это, может, наверно, и лучше:
чем измеришь любовь —
не придумали меры такой.
Знать, что ждут тебя дома,
проведут на работу
и встретят —
никакие друзья
не заменят семейный уют и покой.
27.3.2004